12 лет назад боевики Басаева вторглись в республику. С тех пор бои здесь не утихают.
Ровно
двенадцать лет назад Россия рухнула в пучину очередной гражданской
войны, названной впоследствии контртеррористической операцией на
Северном Кавказе. А еще – второй чеченской кампанией. Та война давно
закончилась. По всему Северному Кавказу гарнизонами поставили тучу
войск. Со всей России нагнали тьму милиционеров и сотрудников ФСБ. Все
под контролем? Увы, события сегодняшних дней дают основания считать, что
на самом деле на Северном Кавказе война не прекращается ни на день.
Однако прежде вспомним события двенадцатилетней давности.
7 августа 1999 года из Чечни в Дагестан вторглись отряды так называемой «Исламской миротворческой бригады». Командовали
полутора тысячами бородатых «миротворцев» давно обнаглевшие от
многолетней безнаказанности Шамиль Басаев и профессиональный арабский
террорист Хаттаб. Как показали дальнейшие события, наглость незваных гостей строилась на расчетах, которые сплошь оказались иллюзорными.
Прежде
всего, Басаев и Хаттаб, конечно, не были клиническими идиотами. И не
планировали полутора тысячами штыков поставить Россию на колени. Им
казалось, что единоверцы Дагестана встретят их с распростертыми
объятиями и восстанут против «неверных». А там уж полыхнет и весь
Северный Кавказ. Не случилось. Кроме кучки тамошних
фанатиков-ваххабитов бандитов в республике не поддержал никто. Наоборот,
по инициативе населения стихийно началось формирование дагестанского
народного ополчения. Зачастую вооруженные обычными охотничьими ружьями,
местные жители вставали рядом с нашими солдатами. Трое простых
дагестанцев стали Героями Российской Федерации. Двое из них – посмертно.
Наверное,
Хаттаб с Басаевым рассчитывали и на так убедительно
продемонстрированную еще в первую чеченскую войну бестолковость и
профессиональную беспомощность многих наших генералов. И поначалу не
ошиблись. В 1999 году, так же, как и в 1995-м, были и штурмовые удары с
воздуха по собственным войскам. Был оставленный без наземного прикрытия
ботлихский аэродром, на котором подобравшиеся на два километра бандиты
противотанковыми комплексами «Фагот» беспрепятственно уничтожили два
вертолета Ми-8. Части и подразделения Минобороны, милиции и внутренних
войск на первых порах никак не взаимодействовали друг с другом. Но
потом, как рассказывал мне на своем командном пункте в те дни руководивший объединенной группировкой генерал Казанцев, «все договорились. Сели в один окоп. И дело пошло».
Казанцев
А
пошло оно так. Солдат в лобовые атаки бросать перестали. Боевиков
Басаева и Хаттаба на дагестанской земле начали уничтожать штурмовики
Су-25, бомбардировщики Су-24, вертолеты огневой поддержки, ствольная и
реактивная артиллерия. Под непрерывным огнем бандиты
уже 11 августа оставили населенные пункты, расположенные в предгорьях, и
закрепились в труднодоступных горных селах Ансалта, Рахата и Шодрода
вблизи границы с Чечней. Через несколько дней их выбили и оттуда. 23-24
августа Басаев увел остатки своих банд из Дагестана на территорию Чечни.
Общие
потери разбойничавших «миротворцев» по разным оценкам составили от 600
до 1000 человек. Наши потери – 279 убитых и около 800 раненных.
Дальше
война покатилась в Чечню, но это уже другая история. А теперь –
военно-политический пейзаж после битвы. Несмотря на все усилия Москвы,
прошедшие с той поры годы в Дагестане, да и почти на всем Северном
Кавказе, мирными можно назвать с большой натяжкой. Телекартинки
обстрелов из танков и бронетранспортеров жилых домов, в которых засели
вооруженные боевики, стали столь же привычными, как отчеты с футбольных
матчей. Кладбища убитых из-за угла и подорванных чиновников и
милиционеров все ширятся.
Единственное,
что стабильно в тех горах, это численность бандитов. Скажем, в нынешнем
году главком внутренних войск МВД РФ генерал Николай Рогожкин насчитал
их примерно 500-800. В 2008 году, по весьма приблизительным сведениям
того же Рогожкина, по Северному Кавказу бегало 400-500 участников
незаконных вооруженных формирований. В 2009 году глава Следственного
комитета РФ Бастрыкин заявил, что общая численность северокавказских
банд составляет 1,5 тысячи человек. И это при том, что российские
подразделения антитеррора и спецназ свое дело делают исправно –
регулярно «мочат» бородачей в сортирах и вообще везде, где обнаружат.
Главарей
и рядовых членов бандподполья уничтожают десятками, но на их место тут
же становятся новые. Очевидно, что и спустя двенадцать лет после второй
чеченской желающих повоевать с Россией на Северном Кавказе столь много,
что численность действующих террористов определяется лишь емкостью
горных и лесных схронов и замаскированных баз. Кому не хватило места –
просто ждут своей очереди.
Причем,
если раньше головной болью Москвы была именно Чечня, то теперь это
самое безопасное в тех краях место. Как уверяют эксперты, обстановка
в прежде лояльных властям Дагестане и Кабардино-Балкарии значительно
хуже. Более 80 процентов терактов на Кавказе в нынешнем году приходятся
именно на эти республики. По состоянию на конец июля, с начала года в них совершен 151 террористический акт.
 Более того. По мнению известного эксперта Центра Карнеги Алексея Малашенко,
весьма вероятно, что в ближайшей перспективе активность банд будет
смещаться поближе к Черному морю. Удар нацелен поближе к ахиллесовой
пяте Москвы – городу Сочи. Штабами международного терроризма ставка делается на срыв зимних Олимпийских игр 2014 года.
Не случайно, по мнению Малашенко, 18 февраля нынешнего года на
федеральной трассе в Баксанском районе Кабардино-Балкарии неизвестные в
камуфляже расстреляли микроавтобус с пятью туристами из Москвы. В
результате четыре человека погибли. На другой день в том же районе КБР
была взорвана одна из опор второй очереди подвесной канатной дороги
Старый Кругозор – Мир. В любимом туристами Приэльбрусье впервые пришлось
вводить режим контртеррористической операции. Отдыхающим запретили даже
нос высовывать из гостиниц.
В целом, по
оценке министра внутренних дел РФ Рашида Нургалиева, только в
Кабардино-Балкарии активность бандподполья за последние годы возросла в
пять раз.
—
Террористы сигнализируют: если мы можем бить по неплохо охраняемым
туристическим объектам в Кабардино-Балкарии, то можем то же самое
сделать и в Сочи, — заявил Малашенко.
Сводки
МВД с Северного Кавказа в нынешнем году выглядят вполне по-фронтовому.
Недавно их озвучил все тот же Нургалиев: «В ходе 876 результативных
спецопераций и мероприятий нейтрализовано 193 боевика, в том числе 19
бандлидеров, к явке с повинной склонен 21 участник незаконных
вооруженных формирований». По словам главы МВД, всего за пять месяцев
2011 года проведены 52 контртеррористические операции, из которых 35 — в
Дагестане, семь — в Чечне, шесть — в Кабардино-Балкарии и четыре — в
Ингушетии. За тот же период потери лишь милиции и внутренних войск
составили 352 человека, в том числе при исполнении служебных
обязанностей погибли 99 сотрудников, были ранены 253.
А
вот сведения неправительственной организации «Кавказский узел»: в 2010
году на Северном Кавказе было проведено 238 террористических актов,
жертвами которых стали, по меньшей мере, 1710 человек. Из них 754 убитых
и 956 раненых.
Это
мир или все же продолжающаяся иными формами война бандподполья с
Россией? А если война на Северном Кавказе, несмотря на победные реляции
властей, на самом деле не прекращалась ни на день, к чему дело идет? Об
этом обозреватель «Свободной прессы» побеседовал с бывшим
секретарем Совета безопасности Дагестана (1996-1998 г. г.) заслуженным
летчиком-испытателем, Героем Российской Федерации, полковником Магомедом
Толбоевым.
«СП»:
— Магомед, прошло двенадцать лет после вторжения Басаева в Дагестан.
Вы, в ту пору секретарь Совета безопасности республики, лично
участвовали в тех событиях?
—
А как же? Вел с чеченцами переговоры по поручению генерала Лебедя. Три
дня жил в доме Ахмеда Закаева. День – в доме у Шамиля Басаева.
«СП»:
— Поправьте, если я не прав: такое впечатление, что с той поры с точки
зрения террористической опасности все на Северном Кавказе стало только
хуже. Ответьте как бывший секретарь Совбеза: почему?
—
Дальше еще хуже будет. Ничего не кончится, пока федеральный центр
продолжает там такую политику. Понимаешь, на Кавказе все зависит от
местных лидеров. А кого Москва сегодня, например, дагестанцам в лидеры
предлагает? Миллиардеров. Их всеми силами двигают в руководство
республики. Никогда ничего хорошего для народа миллиардеры не делали и
делать не будут. Позвони, допустим, Сулейману Керимову. Спроси, чем он
людям помог.
«СП»: — Представляю, какой у меня с ним выйдет разговор. Если вообще выйдет.
—
Ну, так вот. Уверяю тебя – ничего для простых людей Керимов не сделал. И
не сделает. Все только для себя. А от него в Дагестане многое зависит. Я
никого не боюсь. Я офицер русской армии, Герой России, который в жизни
давал только одну присягу и следую ей до конца. Поэтому так и говорю. С
пацанами на родине беседую. Они говорят: «Мы родились в этих горах. Но у
нас ничего нет сегодня, не будет и в будущем. А у сына любого местного
министра есть все, что только можно себе представить. Поэтому с таким
руководством будем разбираться по-своему». И разбираются. С помощью
автоматов.
«СП»: — То есть, речь о социальном расслоении, так?
— Конечно.
«СП»: — Других причин нет?
-Да
и других полно. Ваххабиты, не особенно скрываясь, все обложили данью.
Магазины, лавчонки, кафешки. На войну же деньги нужны. Вот они и
собирают.
«СП»: — Никто им не в силах помешать?
— Ты же сам все видишь. Предреволюционная ситуация в Дагестане. Это хуже, чем просто терроризм.
«СП»: — В других северокавказских республиках такое же положение?
-А
как же? Цепная реакция. Только в Чечне по-другому. Там во главе
республики парень авторитетный. Поэтому порядок. Вот, допустим, вызвал
бы меня президент Медведев и сказал: «Магомед, я тебе доверяю
безгранично. Поезжай к себе на родину и наведи порядок». Я бы действовал
так же, как Кадыров. И все бы переменилось. По-другому на Кавказе
нельзя.
Другое мнение
Юлия Латынина, известный эксперт по Северному Кавказу.
«СП»: — Юлия Леонидовна, двенадцать лет назад Басаев и Хаттаб вторглись в Дагестан…
—
Так ставить вопрос неправильно. Суть не в Басаеве. За несколько месяцев
до этого в нескольких дагестанских селах власть захватили салафиты и
объявили шариат. Заявили: «Российскую власть не признаем». И ровным
счетом ничего не случилось. Степашин, тогда глава МВД РФ, приехал в одно
из таких сел – Чабанмахи. И заявил, что все замечательно, ничего
предпринимать не нужно. Москва на происходящее не обращала никакого
внимания. Власть пробовала сотрудничать с салафитами, и никаких
сложностей у этих людей не было. К июлю 1999 года пошли конфликты с
российской стороной. Начали разоружать ментов, нападать на посты
внутренних войск. Со стороны наших войск началось какое-то движение,
стали летать вертолеты. Тогда в конце июля из Чечни на помощь салафитам
двинулись отряды, которыми командовали Басаев и Хаттаб. Отряды эти,
кстати, были интернациональными по составу, но состояли, в основном из
дагестанцев. Однако даже после этого, возможно, Москва ничего бы не
предприняла, если бы президент Ельцин не собрался отправлять Степашина в
отставку. Чтобы такого не случилось, Степашину очень не хотелось
появляться в Кремле. И он заявил, что улетает в Дагестан, чтобы
остановить Басаева. После этого шило вылезло из мешка. И уже
назначенному премьером Путину пришлось отвечать на пиар-тему, заданную
Степашиным. Началась война. Дагестан встал на сторону русских, хотя
русские бомбили их дома. Немедленно Басаев из опирающегося на население
партизана превратился в диверсанта. Поэтому ему пришлось уходить обратно
в Чечню.
«СП»: — Что на Северном Кавказе поменялось с той поры?
—
Все. Причем, кардинально. Обстановка стала значительно хуже. В
Дагестане салафиты из маргиналов превратились в системообразующую силу.
Это произошло уже при Путине. И теперь они уже и без Басаева хотят
освобождения от России.
«СП»: — Дагестан нельзя, как Чечню, затопить деньгами и тем утихомирить?
— Не получится. Уже пробовали. Деньги дают дагестанским чиновникам, но половина этих сумм немедленно уходит ваххабитам.
«СП»: — Но в Чечне же не так?
—
В Чечне не так. Но там Кадыров правит железной рукой. Салафитов в Чечне
нет – Кадыров их уничтожил. Он единственный хозяин республики. И каждый
чеченец знает, что он может сделать с ним что угодно.
«СП»: — То есть, выход в том, чтобы найти каждой северокавказской республике своего Кадырова? Выход – Кадыров?
—
Кадыров – это не выход. Кадыров — это другая проблема. Да, этот человек
жестко контролирует Чечню. Он ее умиротворил. Но для Кремля проблема в
том, как контролировать Кадырова? Если он легко разбирается с ребятами в
лесу, то что ему стоит разобраться с любым бизнесом в Москве?
| 
